ПУШЕЧНЫЙ КОРОЛЬ И ДОМАШНИЙ ГУСЬ

Англичанин Хайрем Максим, известный всем) миру, как „пушечный король" и конструктор пулеметов оставил по себе в авиации тоже заметный след.

„В 1887 г. меня спросили, — пишет он в своей книп „Л етание естественное и искусственно вы­считаю ли я возможным построить летательную машину Я ответил: конечно! ведь летает же домашний гусь. По чему человек не сможет сделать того же?“

И вот через два года для конкурирования с безобид ным гусем были начаты сложные приготовления, рассчи тайные на несколько лет работы, с ассигнованием на ни: до полумиллиона рублей. Подобно профессору Лэнгли Максим начал с лабораторных работ по аэродинамике стал определять коэффициенты сопротивления воздух!

разным телам и исследовать свойства разных винтов (пропеллеров), крыльев и т. д. Одновременно он испы­тывал механические и технологические качества разных материалов, — дерева, тканей, стальных труб, — чтобы найти наиболее подходящие для его машины.

Изучив парение птиц и ознакомившись с летанием воздушных змеев, Максим остановился на мысли строить аэроплан. А при отсутствии в то время мало-мальски «дежных бензино-моторов, он решил применить легкую

іаровую машину своей конструкции. При этом он спра — іедливо учел, что выгоднее строить аэроплан крупных >азмеров, так как для них можно сделать относительно іолее легкие двигатели (т. е. с меньшим удельным весом •а 1 лош. силу). Поэтому было приступлено к постройке ромадной машины с 6 рядами несущих поверхностей, іьісотой почти в трехъэтажный дом, с двумя паровыми івигателями по 150—200 лош. сил, каждый из коих ворочал ю двухлопастному винту, с диаметром в три раза более іеловеческого роста (см. рис. 44).

Выбирая патенты на свой аэроплан в разных странах, /Іаксим обратился в патентное бюро С.-А. Соединен­ных Штатов. Но тут произошел любопытный инцидент,

лишний раз доказывающий, как трудно было в то время работать по вопросам летания даже миллионерам. По аме­риканским законам, при каждой заявке на патент должна быть представлена работающая модель патен­туемого предмета или приспособления. То же требование предъявили и к Максиму.

— Но, — возражал конструктор, — моя машина может летать только в законченном виде, в натуральную вели­чину. Маленькая модель ее летать неспособна.

— Коли так, — ответили из бюро, — высылайте нам вашу машину в натуральном виде.

— В натуральную величину? Вы не представляете себе, что это значит: чтобы подняться и лететь, мой аэ­роплан должен иметь на себе экипаж не менее 3 человек и машину в 300 лош. сил; такой аэроплан имеет размеры 30 лг в длину, 31 м в ширину и 10 л в высоту и весит 2,171 кг. [10] Как же вы требуете, чтобы я переслал его поч­той из Лондона в Вашингтон?

— Про почту не говорят. Приезжайте с вашей маши­ной прямо по воздуху.

Так и остался Максим без американского патента… Положим, он ему также не понадобился, как и осталь­ные патенты, успешно полученные, потому что его аэроплан все равно не мог найти никаких подражателей.

Испытания машины Максима производились в 1893 г. Аэроплан ставился всеми колесами на рельсы по земле а другие рельсы сверху должны были удерживать само лет от подъема, если он будет взлетать слишком ретиво. При первых опробованиях машина подскакивала лишь слегка и не всеми колесами… Но в последний раз, при развитии большего давления в котлах, она оторвалась от

■ижних рельсов целиком и, проскочив в воздухе некоторое Іасстояниє, сломала одним роликом верхний рельс, после Іего с остановкой двигателей тяжело хлопнулась и не­много подломалась сама.

При всех своих богатствах, Максим не захотел больше [ратить деньги на продолжение опытов, и посрамление Іичего не подозревавшего гуся, и так вскочившее в копе — I чку, было отложено.

Машина пушечного короля, при всех высоких каче — Ітвах ее отдельных частей, обладала тем же основным Е «достатком, как „летучая мышь“ Адера: в ней тоже lie было „хвоста Пено“, что вряд ли позволило бы I й держаться в воздухе более одной минуты, даже при полной удовлетворительности во всех прочих отношениях, ■fo помимо того, эта грандиозная махина была совершенно недоступна для управления теми людьми, которые не имели іешительно никакой авиационной практики (хотя для этой пели был приглашен из Парижа известный уже и тогда іеханик спортсмен де Ламбер).

А к гусю Максим все же вернулся еще раз летом.908 г., когда впервые начали удачно летать француз­ские аэропланы.

„Домашний гусь, весящий около 6 кг, по сделанным расчетам затрачивает в полете около х/12 лош. силы, т. е. ілизкок мощности человека. Для гуся это, пожалуй, очень (орошо. Однако в настоящее время мы умеем строить пвигатели, дающие мощность десяти человек, т. е. в 1 лош. :илу, при весе меньшем тяжести откормленного гуся. Іозтому ясно, что вопрос будет решен таким аэропланом> адторый не будет бесполезно тратить много энергии".

Так-то оно так… Но, помимо источников энергии, пона­добилось хорошее предварительное знакомство с лета­вшем на аппаратах безо всякой собственной тяги. А до

того никакие миллионы и никакие машины не могли иметь успеха даже сравнительно с домашинм гусем.